Дурень ганс краткое содержание. Дурень Ганс

Б ыла в одной деревне старая усадьба, а у старика, владельца ее, было два сына, да таких умных, что и вполовину было бы хорошо. Они собирались посвататься к королевне; это было можно, — она сама объявила, что выберет себе в мужья человека, который лучше всех сумеет постоять за себя в разговоре.
Оба брата готовились к испытанию целую неделю, — больше времени у них не было, да и того было довольно: знания у них ведь имелись, а это важнее всего. Один знал наизусть весь латинский словарь и местную газету за три года — одинаково хорошо мог пересказывать и с начала и с конца. Другой основательно изучил все цеховые правила и все, что должен знать цеховой старшина; значит, ему ничего не стоило рассуждать и о государственных делах, — думал он. Кроме того, он умел вышивать подтяжки, — вот какой был искусник!
— Уж я-то добуду королевскую дочь! — говорили и тот и другой.
И вот отец дал каждому по прекрасному коню: тому, что знал наизусть словарь и газеты, вороного, а тому, что обладал государственным умом и вышивал подтяжки, белого. Затем братья смазали себе уголки рта рыбьим жиром, чтобы рот быстрее и легче открывался, и собрались в путь. Все слуги высыпали на двор поглядеть, как молодые господа сядут на лошадей. Вдруг является третий брат, — всего-то их было трое, да третьего никто и не считал: далеко ему было до своих ученых братьев, и звали его попросту Ганс Чурбан.
— Куда это вы так разрядились? — спросил он.
— Едем ко двору «выговорить» себе королевну! Ты не слыхал разве, о чем барабанили по всей стране?
И ему рассказали, в чем дело.
— Эге! Так и я с вами! — сказал Ганс Чурбан.
Но братья только засмеялись и уехали.
— Отец, дай мне коня! — закричал Ганс Чурбан. — Меня страсть забрала охота жениться! Возьмет королевна меня — ладно, а не возьмет — я сам ее возьму!
— Пустомеля! — сказал отец. — Не дам я тебе коня. Ты и говорить-то не умеешь! Вот братья твои — те молодцы!
— Коли не даешь коня, я возьму козла! Он мой собственный и отлично довезет меня! — И Ганс Чурбан уселся на козла верхом, всадил ему в бока пятки и пустился вдоль по дороге. Эх ты, ну как понесся!
— Знай наших! — закричал он и запел во все горло.
А братья ехали себе потихоньку, молча; им надо было хорошенько обдумать все красные словца, которые они собирались подпустить в разговоре с королевной, — тут ведь надо было держать ухо востро.

— Го-го! — закричал Ганс Чурбан. — Вот и я! Гляньте-ка, что я нашел на дороге!
И он показал дохлую ворону.
— Чурбан! — сказали те.- Куда ты ее тащишь?
— В подарок королевне!
— Вот, вот! — сказали они, расхохотались и уехали вперед.
— Го-го! Вот и я! Гляньте-ка, что я еще нашел! Такие штуки не каждый день валяются на дороге! Братья опять обернулись посмотреть.
— Чурбан! — сказали они. — Ведь это старый деревянный башмак, да еще без верха! И его ты тоже подаришь королевне?
— И его подарю! — ответил Ганс Чурбан.
Братья засмеялись и уехали от него вперед.
— Го-го! Вот и я! — опять закричал Ганс Чурбан. — Нет, чем дальше, тем больше! Го-го!
— Ну-ка, что ты там еще нашел? — спросили братья.
— А, нет, не скажу! Вот обрадуется-то королевна!
— Тьфу! — плюнули братья. — Да ведь это грязь из канавы!
— И еще какая! — ответил Ганс Чурбан. — Первейший сор, в руках не удержишь, так и течет!
И он набил себе грязью полный карман.
А братья пустились от него вскачь и опередили его на целый час. У городских ворот они запаслись, как и все женихи, очередными билетами и стали в ряд. В каждом ряду было по шести человек, и ставили их так близко друг к другу, что им и шевельнуться было нельзя. И хорошо, что так, не то они распороли бы друг другу спины за то только, что один стоял впереди другого.
Все остальные жители страны собрались около дворца. Многие заглядывали в самые окна, — любопытно было посмотреть, как королевна принимает женихов. Женихи входили в залу один за другим, и как кто войдет, так язык у него сейчас и отнимется!
— Не годится! — говорила королевна. — Вон его!
Вошел старший брат, тот, что знал наизусть весь словарь. Но, постояв в рядах, он позабыл решительно все, а тут еще полы скрипят, потолок зеркальный, так что видишь самого себя вверх ногами, у каждого окна по три писца, да еще один советник, и все записывают каждое слово разговора, чтобы тиснуть сейчас же в газету да продавать на углу по два скиллинга, — просто ужас. К тому же печку так натопили, что она раскалилась докрасна.
— Какая жара здесь! — сказал наконец жених.
— Да, отцу сегодня вздумалось жарить петушков! — сказала королевна.
Жених и рот разинул, такого разговора он не ожидал и не нашелся, что ответить, а ответить-то ему хотелось как-нибудь позабавнее.
— Э-э! — проговорил он.
— Не годится! — сказала королевна.- Вон!
Пришлось ему убраться восвояси. За ним явился к королевне другой брат.
— Ужасно жарко здесь! — начал он.
— Да, мы жарим сегодня петушков! — ответила королевна.
— Как, что, ка..? — пробормотал он, и все писцы написали: «как, что, ка..?»
— Не годится! — сказала королевна.- Вон!

Тут явился Ганс Чурбан. Он въехал на козле прямо в залу.
— Вот так жарища! — сказал он.
— Да, я жарю петушков! — ответила королевна.
— Вот удача! — сказал Ганс Чурбан. — Так и мне можно будет зажарить мою ворону?
— Можно! — сказала королевна. — А у тебя есть в чем жарить? У меня нет ни кастрюли, ни сковородки!
— У меня найдется! — сказал Ганс Чурбан. — Вот посудинка, да еще с ручкой!
И он вытащил из кармана старый деревянный башмак и положил в него ворону.
— Да это целый обед! — сказала королевна. — Но где ж нам взять подливку?
— А у меня в кармане! — ответил Ганс Чурбан. — У меня ее столько, что девать некуда, хоть бросай! И он зачерпнул из кармана горсть грязи.
— Вот это я люблю! — сказала королевна. — Ты скор на ответы, за словом в карман не лазишь, тебя я и возьму в мужья! Но знаешь ли ты, что каждое наше слово записывается и завтра попадет в газеты? Видишь, у каждого окна стоят три писца, да еще один советник? А советник-то хуже всех — ничего не понимает!
Это все она наговорила, чтобы испугать Ганса. А писцы заржали и посадили на пол кляксы.
— Ишь, какие господа! — сказал Ганс Чурбан. — Вот я сейчас угощу его!
И он, не долго думая, выворотил карман и залепил советнику все лицо грязью.
— Вот это ловко! — сказала королевна. — Я бы этого не сумела сделать, но теперь выучусь!
Так и стал Ганс Чурбан королем, женился, надел корону и сел на трон.
Мы узнали все это из газеты, которую издает муниципальный совет, а на нее не след полагаться.

Двое умников готовились целую неделю; больше времени у них не было, да и того достаточно: начатки знаний у них были, а это главное.

Сказка

Дурень Ганс

Двое умников готовились целую неделю; больше времени у них не было, да и того достаточно: начатки знаний у них были, а это главное. Один знал наизусть весь латинский словарь и местную газету за три года, с на- чала до конца и с конца до начала. Другой изучил всю цеховую премуд- рость: что какому цеховому старшине полагается знать; стало быть, мог рассуждать и о делах государственных - так, по крайней мере, он сам по- лагал. Кроме того, он был франт и умел вышивать подтяжки, а это немалое искусство.

Королевна будет моей, - говорил и тот и другой.

И вот отец дал каждому чудесного коня; тому, который знал словарь и газету, - вороного, а тому, который был цеховым знатоком и умел выши- вать, - белого. Оба смазали себе уголки губ рыбьим жиром, чтобы пошеве- ливались побыстрей. Все слуги высыпали во двор поглядеть, как они сядут на коней. И вдруг прибежал третий брат. Всего-то их было трое, да третьего никто и в расчет не принимал. Далеко ему было до своих ученых братьев, и называли его попросту Дурень Ганс.

Вы куда это собрались, что так распарадились? - спросил он.

Ко двору. Хотим выговорить себе королевну. Или ты не слыхал, о чем барабанили по всей стране? - И они рассказали ему, в чем дело.

Эге, так и я с вами, - сказал Дурень Ганс.

Братья только засмеялись и тронулись в путь.

Отец, давай и мне коня! - закричал Дурень Ганс. - И меня разбирает охота жениться. Возьмет меня королевна - ладно, а не возьмет - я ее возьму.

Полно пустое болтать, - сказал отец. - Не дам я тебе коня. Ты и го- ворить-то не умеешь. Вот братья твои - те молодцы.

Не дашь коня - возьму козла, - сказал Дурень Ганс. - Козел мой собственный и небось довезет меня. - И он уселся на козла верхом, всадил ему пятки в бока и помчался по дороге во всю прыть.

Го-го! Берегись! - крикнул он и запел во все горло.

А братья ехали себе потихоньку, не говоря ни слова: надо же было хо- рошенько обдумать заранее все шутки и острые словечки, сразу-то ведь они в голову не придут.

Го-го! Вот и я! - закричал им Дурень Ганс. - Гляньте, что я на до- роге нашел. - И он показал им дохлую ворону.

Дурак, - сказали они. - Куда она тебе?

Я ее королевне подарю.

Подари, подари! - засмеялись они и поехали дальше.

Го-го! Вот и я! Гляньте, что я еще нашел. Это не каждый день на до- роге валяется.

Братья поглядели.

Дурак, - сказали они. - Это же просто деревянный башмак, да еще без передка. Ты и его королевне подаришь?

Непременно, - сказал Дурень Ганс.

Братья засмеялись и уехали вперед.

Го-го! Вот и я! - опять закричал Дурень Ганс. - Одно к одному. Вот находка так находка.

Ну, что ты там еще нашел? - спросили братья.

О-о, - сказал Дурень Ганс, - просто и слов не подберешь. То-то ко- ролевна обрадуется.

Тьфу!.. - сказали братья. - Да это грязь из канавы.

Верно, - сказал Дурень Ганс, - первейшего сорта. На ладони не удер- жишь, так и ползет. - И он набил себе грязью карман.

А братья помчались от него во всю прыть; приехали целым часом раньше и остановились у городских ворот, где женихи записывались в очередь и получали номерки. Потом их всех выстроили по шести в ряд, да так тесно, что и не шевельнуться. И хорошо, что так, а то они исполосовали бы ножа- ми друг другу спины за то лишь, что одни очутились впереди других.

Все жители страны столпились у дворца и заглядывали в окна: всем хо- телось видеть, как королевна принимает женихов. А женихи входили в залу один за другим, и как кто войдет, так язык у него и отнимается.

Не годен, - говорила королевна. - Следующий!

Вот вошел старший брат, который знал наизусть словарь. Но он уж поза- был все, пока стоял в очереди, а тут - паркет скрипучий, потолок зер- кальный, так что видишь самого себя кверху ногами, и у каждого окна по три писца да по одному писаке, и все записывают каждое слово, чтобы сей- час же тиснуть в газету да продать за два гроша на углу. Просто ужас! К тому же печку в зале так натопили, что она раскалилась докрасна.

Какая жара здесь, - сказал жених.

Отцу моему вздумалось поджарить молодых петушков, - сказала коро- левна.

Э-э… - сказал жених: такого разговора он не ожидал и не нашелся, что сказать в ответ - сказать-то ведь надо было что-нибудь остроумное. - Э-э…

И пришлось ему убраться восвояси. Вошел второй брат.

Ужасно жарко здесь, - сказал он.

Да, мы сегодня поджариваем молодых петушков, - сказала королевна.

Ка-ак? Ка… - сказал он.

И все писцы записали: «Ка-ак? Ка…»

Не годен, - сказала королевна. - Вон!

Следующим был Дурень Ганс. Он въехал на козле прямо в зал.

Ну и жарища тут, - сказал он.

Это я молодых петушков поджариваю, - сказала королевна.

Славно, - сказал Дурень Ганс. - Так и мне заодно можно зажарить мою ворону?

Отчего же нельзя, - сказала королевна. - А у вас есть в чем жарить? У меня нет ни кастрюльки, ни сковородки.

У меня найдется, - ответил Дурень Ганс. - Вот посудина, да еще с ручкой. - И он вытащил старый деревянный башмак с отколотым передком и положил в него ворону.

Да это целый обед! - сказала королевна. - Только где же мы возьмем подливки?

У меня в кармане, - ответил Дурень Ганс. - У меня ее хоть отбавляй. - И он зачерпнул из кармана горсть грязи.

Вот это я люблю, - сказала королевна. - Ты за словом в карман не лезешь. Тебя я и возьму в мужья. Но знаешь, каждое наше слово записыва- ется и завтра попадет в газеты. Видишь, у каждого окна три писца да еще старший писака. Всех хуже самый главный, он ведь ничего не понимает.

Это уж она припугнуть его хотела. А писцы заржали и посадили на пол по жирной кляксе.

Вот так компанийка! - сказал Дурень Ганс. - Сейчас я разуважу само- го главного.

И он недолго думая выворотил карманы и залепил главному писаке все лицо грязью.

Ловко, - сказала королевна. - У меня бы так не вышло. Ну да поу- чусь.

И стал Дурень Ганс королем: женился, надел корону и сел на трон. Мы же взяли все это прямо из газеты главного писаки, а на нее ведь поло- житься нельзя.

Двое умников готовились целую неделю; больше времени у них не было, да и того достаточно: начатки знаний у них были, а это главное. Один знал наизусть весь латинский словарь и местную газету за три года, с начала до конца и с конца до начала. Другой изучил всю цеховую премудрость: что какому цеховому старшине полагается знать; стало быть, мог рассуждать и о делах государственных - так, по крайней мере, он сам полагал. Кроме того, он был франт и умел вышивать подтяжки, а это немалое искусство.

Королевна будет моей, - говорил и тот и другой.

И вот отец дал каждому чудесного коня; тому, который знал словарь и газету, - вороного, а тому, который был цеховым знатоком и умел вышивать, - белого. Оба смазали себе уголки губ рыбьим жиром, чтобы пошевеливались побыстрей. Все слуги высыпали во двор поглядеть, как они сядут на коней. И вдруг прибежал третий брат. Всего-то их было трое, да третьего никто и в расчет не принимал. Далеко ему было до своих ученых братьев, и называли его попросту Дурень Ганс.

Вы куда это собрались, что так распарадились? - спросил он.

Эге, так и я с вами, - сказал Дурень Ганс.

Братья только засмеялись и тронулись в путь.

Полно пустое болтать, - сказал отец. - Не дам я тебе коня. Ты и говорить-то не умеешь. Вот братья твои - те молодцы.

Го-го! Берегись! - крикнул он и запел во все горло.

А братья ехали себе потихоньку, не говоря ни слова: надо же было хорошенько обдумать заранее все шутки и острые словечки, сразу-то ведь они в голову не придут.

Го-го! Вот и я! - закричал им Дурень Ганс. - Гляньте, что я на дороге нашел. - И он показал им дохлую ворону.

Дурак, - сказали они. - Куда она тебе?

Я ее королевне подарю.

Подари, подари! - засмеялись они и поехали дальше.

Го-го! Вот и я! Гляньте, что я еще нашел. Это не каждый день на дороге валяется.

Братья поглядели.

Дурак, - сказали они. - Это же просто деревянный башмак, да еще без передка. Ты и его королевне подаришь?

Непременно, - сказал Дурень Ганс.

Братья засмеялись и уехали вперед.

Го-го! Вот и я! - опять закричал Дурень Ганс. - Одно к одному. Вот находка так находка.

Ну, что ты там еще нашел? - спросили братья.

О-о, - сказал Дурень Ганс, - просто и слов не подберешь. То-то королевна обрадуется.

Тьфу!.. - сказали братья. - Да это грязь из канавы.

Верно, - сказал Дурень Ганс, - первейшего сорта. На ладони не удержишь, так и ползет. - И он набил себе грязью карман.

А братья помчались от него во всю прыть; приехали целым часом раньше и остановились у городских ворот, где женихи записывались в очередь и получали номерки. Потом их всех выстроили по шести в ряд, да так тесно, что и не шевельнуться. И хорошо, что так, а то они исполосовали бы ножами друг другу спины за то лишь, что одни очутились впереди других.

Все жители страны столпились у дворца и заглядывали в окна: всем хотелось видеть, как королевна принимает женихов. А женихи входили в залу один за другим, и как кто войдет, так язык у него и отнимается.

Не годен, - говорила королевна. - Следующий!

Вот вошел старший брат, который знал наизусть словарь. Но он уж позабыл все, пока стоял в очереди, а тут - паркет скрипучий, потолок зеркальный, так что видишь самого себя кверху ногами, и у каждого окна по три писца да по одному писаке, и все записывают каждое слово, чтобы сейчас же тиснуть в газету да продать за два гроша на углу. Просто ужас! К тому же печку в зале так натопили, что она раскалилась докрасна.

Какая жара здесь, - сказал жених.

Отцу моему вздумалось поджарить молодых петушков, - сказала королевна.

Э-э... - сказал жених: такого разговора он не ожидал и не нашелся, что сказать в ответ - сказать-то ведь надо было что-нибудь остроумное. - Э-э...

И пришлось ему убраться восвояси. Вошел второй брат.

Ужасно жарко здесь, - сказал он.

Да, мы сегодня поджариваем молодых петушков, - сказала королевна.

Ка-ак? Ка... - сказал он.

И все писцы записали: "Ка-ак? Ка..."

Не годен, - сказала королевна. - Вон!

Следующим был Дурень Ганс. Он въехал на козле прямо в зал.

Ну и жарища тут, - сказал он.

Это я молодых петушков поджариваю, - сказала королевна.

Славно, - сказал Дурень Ганс. - Так и мне заодно можно зажарить мою ворону?

Отчего же нельзя, - сказала королевна. - А у вас есть в чем жарить? У меня нет ни кастрюльки, ни сковородки.

Да это целый обед! - сказала королевна. - Только где же мы возьмем подливки?

У меня в кармане, - ответил Дурень Ганс. - У меня ее хоть отбавляй.

И он зачерпнул из кармана горсть грязи.

Вот это я люблю, - сказала королевна. - Ты за словом в карман не лезешь. Тебя я и возьму в мужья. Но знаешь, каждое наше слово записывается и завтра попадет в газеты. Видишь, у каждого окна три писца да еще старший писака. Всех хуже самый главный, он ведь ничего не понимает.

Это уж она припугнуть его хотела. А писцы заржали и посадили на пол по жирной кляксе.

Вот так компанийка! - сказал Дурень Ганс. - Сейчас я разуважу самого главного.

И он недолго думая выворотил карманы и залепил главному писаке все лицо грязью.

Ловко, - сказала королевна. - У меня бы так не вышло. Ну да поучусь.

И стал Дурень Ганс королем: женился, надел корону и сел на трон. Мы же взяли все это прямо из газеты главного писаки, а на нее ведь положиться нельзя.

Ганс Христиан Андерсен