Анна Андреевна Ахматова - великая русская поэтесса, талантливая женщина, на долю которой выпали тяжкие испытания. Ей пришлось многое пережить. Страшные годы, изменившие всю страну, не могли не отразиться на ее судьбе. Поэма «Реквием» явилась свидетельством всего, с чем пришлось столкнуться Ахматовой.

Период создания этой поэмы занял шесть лет - с 1935 по 1940 гг. Эти годы были полны тяжких и трагических событий, которые затронули жизни многих людей, разделяя нормальную, счастливую жизнь и страшную действительность.

Поэма «Реквием» состоит из нескольких частей, каждая из которых имеет несет определенную идею.

Эпиграфом к поэме стали строки, в которых Ахматова говорит, что вся ее жизнь была тесно связана с судьбой родной страны даже в самые страшные годы, все тяготы того времени коснулись и ее жизни. Она отказалась от эмиграции и осталась в России:

Нет, и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл --

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

Строки эпиграфа написаны позже, чем сама поэма Они датированы 1961 г.

Часть «Вместо предисловия» рассказывает о том, что предшествовало написанию поэмы. Прокатившаяся по стране волна арестов невиновных людей, репрессии и произвол властей стали трагедией для всей страны. Бесконечные тюремные очереди, в которых стояли родственники и близкие заключенных, стали символом того времени. Это коснулось и Ахматовой, когда был арестован ее сын.

«Посвящение» -- это описание переживаний людей, которые много времени стоят в тюремных очередях. Ахматова говорит об их «смертельной тоске», о безысходности и огромном горе. Использованные ею метафоры передают народную скорбь и страдания:

Перед этим горем гнутся горы,

Часть «Вступление» передает боль и горе, которые испытываешь при мысли о трагических судьбах невинных людей.

Звезды смерти стояли над нами,

И безвинная корчилась Русь

Под кровавыми сапогами

И под шинами черных марусь.

В этой же части поэтесса рисует образ глубоко несчастной, больной, одинокой женщины. Это даже не женщина, а призрак, убитый горем до крайней степени:

Эта женщина больна,

Эта женщина одна…

Третье, четвертое, пятое и шестое стихотворения носят личный характер. Ахматова рассказывает о собственных воспоминаниях и чувствах. Здесь есть точные временные детали («семнадцать месяцев кричу»), ласковые обращения к сыну («на тебя, сынок, в тюрьме ночи белые глядели»), характеристика самой лирической героини поэмы («царскосельской веселой грешницы»).

Седьмая часть поэмы - «Приговор» - несет идею человеческой стойкости. Для того, чтобы выжить, мать должна стать каменной, научиться не чувствовать боли:

Надо память до конца убить,

Надо, чтоб душа окаменела,

Надо снова научиться жить.

Но вынести все это трудно, поэтому восьмая часть названа «К смерти». Героиня ожидает свою смерть. Она просит ее ускорить свой приход, потому что жизнь утратила для героини всякий смысл:

Ты все равно придешь. - Зачем же не теперь?

Я жду тебя - мне очень трудно.

Я потушила свет и отворила дверь

Тебе, такой простой и чудной.

В десятой части - «Распятии» - показана трагедия тысяч матерей, чьи дети безвинно несут тяжкий крест:

Магдалина билась и рыдала,

Ученик любимый каменел.

А туда, где молча мать стояла,

Так никто взглянуть и не посмел.

Эпилог поэмы состоит из двух частей. В первой части Ахматова опять обращается к тем, кто стоял вместе с нею тюремной очереди. Она просит бога о помощи, но не для себя одной, а для всех убитых горем людей «под красною ослепшей стеною».

Вторая часть развивает общепоэтические темы назначения поэта и поэзии. Здесь же Ахматова поднимает тему ее возможного Памятника, который должен стоять у той страшной тюремной стены, где «выла старуха, как раненый зверь». ахматова поэтесса поэма реквием

В своей жизни Анна Ахматова знала славу и забвение, любовь и предательство, но она всегда стойко переносила все страдания и трудности, потому что была сильным человеком. В наше время душевная стойкость и непреклонная воля Анны Ахматовой служат нам примером и неиссякаемым источником вдохновения.

Ника Турбина родилась в 1974 году. Поэтесса, жизнь которой была похожа на её стихи: такая же короткая и полная драматизма. Ника умерла молодой — ей было всего 27 лет, но за эти годы она успела испытать столько, сколько большинству людей не выпадает и за 90 лет.

Турбина стала настоящим феноменом в литературе. Сочинять стихи она начала в раннем детстве, а в 4 года уже диктовала их маме и бабушке для записи. Причем, это были не детские стишки про зелёную травку и голубое небо, а не по годам взрослая, зрелая лирика.

Хмурое утро с холодным дождём.
Горько вдвоём.
Лампочка днём отливает бедой.
К двери идёшь — я за тобой.
Снять позабыли пластинку ночи —
Вот отчего путь к разлуке короче.

Язык поэтессы сложно отнести к какому-то направлению — её стихи стоят особняком. Их напряжённость можно сравнить разве что с ахматовскими — кстати, славу Ахматовой девочке-вундеркинду когда-то и прочили. И она оправдала большие ожидания: стала второй советской поэтессой после , получившей престижную венецианскую награду «Золотой лев». Анне Андреевне на момент вручения премии было за 60. Нике же исполнилось 12.

Ника Турбина. 1984 год. Фото: Commons.wikimedia.org

«Ночной человек»

Турбина с рождения страдала бронхиальной астмой и почти не спала. По ночам Никуша (так девочку называли мама и бабушка) сидела в кроватке, тяжело дыша, и что-то бормотала. А когда немного подросла, попросила маму записывать за ней строчки — ребенок говорил, что их диктует ей сам Бог. Перепуганные мама и бабушка начали водить Нику по врачам. Вопрос был один: что сделать, чтобы ребенок перестал сочинять стихи и нормально спал? У медиков ответов не было: родным надо лечить у девочки астму, а не про какие-то стихи думать.

Сама же Ника позже называла себя ночным человеком. В интервью она говорила: «Только ночью я чувствую себя защищенной от этого мира, от этого шума, от этой толпы, от этих проблем. Я становлюсь сама собой».

У девочки никогда не было нормального детства: ее всегда мучили приступы астмы, бессонница и ещё одна болезнь — стихи.

Ника Турбина на Московской междунароной книжной выставке. 1985 год. Фото: РИА Новости / Л. Калинина

От черновиков до «Черновика»

Когда Турбиной было 7 лет, в её родную Ялту приехал писатель Юлиан Семёнов — он строил неподалеку дачу. Семёнов остановился в местной гостинице; там же работала и бабушка Ники (возглавляла отдел обслуживания). И когда писателю потребовалась машина до аэропорта, женщина практически заставила его взглянуть на стихи внучки. Тот сначала отказывался, но прочтя всего пару стихотворений, сказал: «Гениально!».

Можно сказать, так и решилась судьба маленькой поэтессы. Через месяц её лирику напечатали в газете, а в 9 лет вышел первый сборник Ники — «Черновик». Книгу перевели на 12 языков.

Жизнь моя — черновик.
Все удачи мои, невезенья
Остаются на нем,
Как надорванный
Выстрелом крик.

Для ребенка, страдающего бессонницей, внезапная известность стала еще одним серьёзным испытанием.

Испытание славой и одиночеством

Выпустить первый сборник Турбиной помог известный поэт . На необычную девочку он сразу обратил внимание: «Восьмилетний ребенок в каком-то смысле — это черновик человека», писал поэт. Но стихи этого «черновика» были зрелыми не по возрасту, и слава о Нике быстро разлетелась по Советскому Союзу и за его пределы. Вундеркинд ездила по всей стране с гастролями, а на школу времени не оставалось.

Организовывать концерты Нике помогал Евтушенко. Девочка росла без отца, и очень привязалась к поэту. Но в один момент Евгений Александрович отвернулся от Турбиной. Молча, без объяснения причин. Уже взрослая, поэтесса рассуждала в интервью: «Он, наверное, испугался, подумал: "Хватит с ней возиться, а вдруг она больше писать не будет?". Кому нужны чужие беды?».

А незадолго до этого Майя Турбина , мать девочки, вышла замуж и родила второго ребёнка.

Только, слышишь,
Не бросай меня одну.
Превратятся
Все стихи мои в беду.

Так писала Ника в своем пророческом стихотворении «Маме» в 9 лет. Но Майя Турбина старалась построить счастье в новой семье, и в 13 юная поэтесса ушла из дома и начала жить самостоятельно. После нескольких лет успеха и громкой славы девочка впервые оказалась одна — без мамы и бабушки, без покровителя и наставника Евтушенко. Даже журналисты и зрители отвернулись от нее — чудо-ребенок вырос и стал уже не таким интересным. Как потом рассказывала Майя Анатольевна, Ника в то время резала себе вены, пила снотворное, выбрасывалась из окна.

Чёрная полоса

В 1990-м у поэтесса всех удивила, выйдя замуж. Ее супругом стал психолог-итальянец синьор Джованни , владеющий клиникой в Швейцарии. Год они провели вместе: ей 16, ему 76. Но Турбина возвращается в Россию. Снова одна. И сразу же начинает пить.

Ника пыталась получить высшее образование: недолго проучилась во ВГИКе и в институте культуры. В последнем на ее курсе преподавала Алёна Галич — дочь известного поэта . Женщины подружились. Ника клятвенно обещала своей подруге бросить пить, но слово своё не сдержала. И институт тоже не закончила. Стихи, правда, писала по-прежнему, но уже много лет никому их не читала.

Турбина взрослела, а вместе с ней росли и её проблемы. Она никак не могла устроиться в жизни, а внимание людей, к которому она так привыкла с детства, вызывали теперь не ее стихи, а «аморальное» поведение. Мамы или другого родного человека рядом не было — только собака и две кошки. Постоянными спутниками артистки стали наркотики и алкоголь. А потом Ника выпала из окна 5-го этажа — позже она говорила, что вытряхивала коврик и не удержалась. Сломала позвоночник, предплечья, тазовые кости. Перенесла 12 операций. От всех вопросов Турбина отшучивалась: «Неудачно упала с пятого этажа. Осталась жива».

«Дождь, ночь, разбитое окно»

Когда поэтессе было неполных 7 лет, она написала:

Дождь, ночь, разбитое окно.
И осколки стекла
Застряли в воздухе,
Как листья,
Не подхваченные ветром.
Вдруг — звон...
Точно так же
Обрывается жизнь человека.

Так оборвалась и её жизнь. Через 5 лет после первого падения история повторилась: Турбина выпала из окна. Снова в мае, снова с пятого этажа. Но на этот раз её уже не спасли.

В последний путь поэтессу провожал её сожитель, у которого тоже были проблемы с алкоголем, и Алена Галич. Именно благодаря хлопотам преподавательницы Турбину разрешили похоронить на Ваганьковском кладбище. А в графе «причина смерти» поставили прочерк — так попросила Алёна Александровна (иначе Нику не смогли бы отпеть).

«Хочу добра»

По словам мамы и бабушки поэтессы, Ника говорила: «Я уйду в 27, но до этого буду умирать десятки раз». А в интервью отвечала, что у неё не будет ни внуков, ни детей. «Боюсь, я не доживу до того момента, когда захочу рожать». После смерти Анны Ахматовой остался её сын. Ника Турбина оставила двух кошек и собаку.

Такие строки мудрая Ника написала в 8-9 лет (стих называется «Хочу добра»).

Как часто
Я ловлю косые взгляды.
И колкие слова,
Как стрелы,
Вонзаются в меня.
Я вас прошу,
Послушайте, не надо
Губить во мне
Минуты детских снов.
Так невелик
Мой день.
И я хочу добра
Всем!
Даже тем,
Кто целится в меня.

Марина Цветаева родила двух дочерей - Ариадна прожила до 63 лет, Ирина умерла в детском возрасте.

А единственный сын Цветаевой погиб в расцвете сил - ему еще не было 20.

Воевал Георгий Эфрон на Восточном фронте.

В кроссворд следует вписать его имя, а не фамилию - ГЕОРГИЙ.

Сын Марины Цветаевой получил при рождении имя ГЕОРГИЙ, и поскольку умер совсем молодым, то ничем замечательным себя не проявил. О его биографии известно в основным по личным дневникам поэтессы, которая души не чаяла в своем сыночке и любовно звала его Муром.

Любимый и желанный сыночек Цветаевой и Сергея Эфрона. Георгий Эфрон детство провел за границей. За тем по возвращении в СССР вскоре началась война. Погиб в 19 лет в районе г. Браслава на границе с Литвой в Беларуси. Есть магила, но есть мнение, что перезахоронен в братскую могилу. Стихи Цветаевой о сыне невозможно читать без слез - особенно женщинам, у которых есть сыновья.

Трагедия семьи Марины Цветаевой поражает воображение. Талантливая поэтесса, писавшая стихи так уникально, что даже подражателей для нее не нашлось. Это гордая одинокая фигура в истории Серебряного века русской поэзии, окончившая жизнь трагично. Георгий Эфрон - так звали ее сына, был третьим ребенком.

Первая родилась Аля, которая и напомнила миру о своей матери, которую попытались забыть коммунисты.

Вторая была Ирина, она умерла от голода в гражданскую войну в возрасте 3 лет.

В эмиграции родился Мур, так домашние называли Георгия. Он погиб на Великой Отечественной войне. Из всей семьи уцелела в лагерях только Аля. Отец детей, Сергей Эфрон, был арестован как шпион сразу же по возвращению в СССР и расстрелян как враг народа, несмотря на заслуги перед властью.

У Марины Цветаевой был один сын - Георгий Эфрон. Он погиб во время Великой Отечественной войны, в 1944 году. Георгию было тогда всего 19 лет. Сама поэтесса о смерти сына так и не узнала, она ушла из жизни в 1941 году.

Мы все хорошо знаем прекрасные стихи Цветаевой Марины и как то меньше нам давали возможность узнать побольше о личной жизни. Но даже из той, сухой советской биографии поэтессы можно было узнать о ее детях. У Марины Цветаевой единственный и имя ему ГЕОРГИЙ, погибший на фронте будучи девятнадцатилетним.

Русская поэтесса, будучи замужем за литератором Сергеем ЭФроном, первой подарила ему дочь Ариадну, позже у Марины Цветаевой родилась ещ одна дочь, Ирина, но ребнок погиб от голода в кунцевском приюте.

Сын Цветаевой ГЕОРГИЙ Эфрон не дожил до своего двадцатилетия года, от смертельного ранения (воевал на Восточном фронте).

У русской поэтессы Марины Ивановны Цветаевой и ее мужа Сергея Яковлевича Эфрона было трое детей - дочери Ариадна и Ирина, сын Георгий. Репрессии и войну в семье пережила только старшая дочь поэтессы Ариадна, она была арестована в 1941 году и 1955 году реабилитирована. Сын Георгий погиб в 1944 года когда ему было всего 19 лет. Муж поэтессы был расстрелян в 1941 году, вторая дочь умерла маленькой, а Марина Цветаева 31 августа 1941 года покончила жизнь самоубийством.

Как нам известно из биографии русской поэтессы Марины Цветаевой, у нее в браке с Сергеем Эфроном родилось трое детей: Ариадна Сергеевна (умерла в 1975 году), Ирина Сергеевна (прожила очень мало и умерла от голода в 1920 году, Георгий Сергеевич (погиб на фронте в 1944 году). Так как речь идет о сыне, то его фамилия, Эфрон, нам вряд ли подойдет, так как в ней очень мало букв. А вот его имя, Георгий, как раз нам подходит, ведь в этом имени ровно семь букв, что и требуется для ответа на представленный вопрос из биографии Марины Цветаевой.

А это значит, что мы выбираем ответ для нашего кроссворда - Георгий .

У знаменитой поэтессы Серебряного века Марины Цветаевой был единственный сын, который родился у не в браке с Сергеем Эфроном и погиб совсем молодым - в возрасте девятнадцати лет. Узнать о нм подробнее можно только из личных воспоминаний поэтессы о свом любимом сыне, который носил имя Георгий .

У Марины Цветаевой и Сергея Эфрона был один сын Георгий , который родился 1 февраля 1925 года в Чехии. Позже семья переехала во Францию. Это был долгожданный ребенок, в семье его называли Мур. Цветаева в нем души не чаяла, даже отказалась завести няньку, так как боялась, что няньку сын будет любить больше, чем ее. Он вырос во Франции, умел писать и читать уже в шесть лет. После переезда в Россию были арестованы страшая дочь Ариадна и муж Сергей Эфрон, 31 августа 1941 года покончила с собой Марина Цветаева, а Мур попадает в интернат. После интерната в Ташкенте он заканчивает школу и поступает в Литературный институт в Москве в 1943 году. В 1944 году его призвали на фронт и он как сын репрессированного отца попадает в штрафной батальон. Он был смертельно ранен 07.07.1944 года в бою под деревней Друйка.

Агния Барто всем сердцем любила детей. Как иначе можно объяснить, что именно её детские стихи так запали в сердце тем из нас, кто читал их в своём детстве? К тому же Барто показала себя не только как талантливая поэтесса, но и как замечательная радиоведущая и киносценарист.

• Биографы Барто до сих пор не сошлись во мнении, когда родилась будущая детская писательница – в 1905 или 1906 году.
• Возможно, интерес к поэзии возник у маленькой Агнии благодаря дяде Григорию Блоху, известному врачу, который также писал детские стихи.
• Агния Волова (именно такой была фамилия Барто до замужества) окончила хореографическое училище и примерно год была балериной в театральной труппе.
• В юности Агния успела поработать в магазине одежды, чтобы финансово поддержать своих родителей. Ей пришлось соврать о своем возрасте, так как девушке было всего 15 лет, а на работу принимали шестнадцатилетних.
• Начать карьеру поэтессы Воловой посоветовал нарком просвещения Анатолий Луначарский, случайно услышавший, как она читает свои стихи.
• Первым мужем будущей поэтессы был литератор Павел Барто. В результате их шестилетнего брака на свет появился сын Эдгар и три совместных стихотворения.
• Годы войны Барто с семьей провела в Свердловске, где поэтессе пришлось работать токарем – она говорила, что пошла на эту работу, чтобы больше общаться с подростками и черпать вдохновение для стихов.
• Во время ВОВ Барто получила государственную премию и отдала все деньги на строительство танка.
• Победа в войне для Барто была омрачена личной трагедией – 5 мая грузовик насмерть сбил ее 18-летнего сына, катавшегося на велосипеде.
• Вторым мужем писательницы стал академик Андрей Щегляев, занимавшийся вопросами теплоэнергетики. Вскоре у супругов родилась дочь Татьяна, ставшая кандидатом технических наук.
• Агния Барто горячо осуждала публикацию народных сказок, так как они, по ее мнению, мешали воспитанию детей в духе социализма. Она также выступала против творчества Корнея Чуковского и его дочери Лидии.
• Барто в качестве приглашенного эксперта принимала участие в судебном процессе против писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля. Именно она в своем заключении подчеркивала антисоветский характер их сочинений. В итоге писатели были отправлены в лагеря на срок от 5 до 7 лет за антисоветскую пропаганду.
• Поэтесса более 10 лет вела радиопрограмму «Найти человека», которая помогала семьям найти детей, потерянных в годы войны. Передача помогла воссоединить почти 1000 семей. Ее формат лег в основу современного телешоу «Жди меня».
• Агния Барто писала не только стихи, но и киносценарии – в частности, благодаря ее соавторству с Риной Зеленой появился популярный фильм «Подкидыш».
• Именем Барто названы малая планета и кратер на Венере (см. ).
• Во время встречи советских писателей с космонавтами Юрий Гагарин оставил Барто автограф, написав на листке бумаги строчку из ее стихотворения про мишку. Этот листок сейчас выставлен в музее поэтессы. Гагарин говорил, что это стихотворение дало ему первое представление о добре и зле (см. ).

В конце сентября Интернет взорвался страшной новостью: женщина бросилась с колокольни Софийского собора в Вологде с высоты 65 метров. За почти полтысячелетия существования собора со времён его постройки Иваном Грозным это единственный случай. Коротенькая информационная строка по этому поводу даже прошла по НТВ. И поползли слухи. Долги... Сумасшедшая... Лишь очень немногие знали истину, но вы её не найдёте в Интернете среди этих досужих домыслов.

Член Союза писателей России Олег Ларионов, по страницам газеты «Правда»
2013-10-25 14:45

Талантливая поэтесса, автор трёх поэтических сборников, блестящий и остроумный полемист, человек с филологическим, экономическим и фармацевтическим образованием, просто красивая женщина — Светлана Станевич. Ведущие областного радио её хорошо знали по метким импровизированным дискуссиям в прямом эфире. В прошлом году баллотировалась в депутаты на региональных выборах. Ставленники от «партии власти» испугались её популярности, испортили в избиркоме на стадии регистрации множество подписных листов, протащили своего откровенного дельца-жулика. А копии она в спешке не сделала, и доказывать свою правоту было бессмысленно... «Я тут, Светлана Геннадьевна, ни при чём», — хлопая оловянными глазами, поспешил оправдаться перед ней один из этой мелкопридворной челяди, косвенно признавая, что он в курсе нечистых дел своих коллег.

По жизни человек чрезвычайно отзывчивый, внимательный, чуткий друг, она бросалась помогать людям совсем незнакомым, как своим родным. И не потому, что к этому обязывала работа фармацевта, а по зову сердца. Иначе не могла. Люди шли к ней в аптеку часто не за лекарством, а просто поговорить, посоветоваться. Очень уважали за добросердечность и открытость.

Но главным качеством Светланы было обострённое, зародившееся ещё в детстве чувство справедливости. В аттестате зрелости у неё была только одна «четвёрка», как ни смешно, по литературе. Директор школы упрашивала: «Светочка, ну что тебе стоит, извинись перед Галиной Павловной, и будет тебе «пятёрка» и золотая медаль!..» — «Я сказала правду и извиняться не буду!» — ответила она. А сказала Светлана своей учительнице по литературе следующее: «Вы унижаете учеников, а преподаёте самый гуманный предмет. Вы не имеете права быть преподавателем!..».

И произнесла эти слова, вступившись за подругу. Вот таким она была человеком. Много лет спустя, когда её сын пошёл в ту же самую школу, учительница, словно бы стараясь загладить свою вину, всегда ставила ему «пятёрки», даже когда, казалось бы, он того не заслуживал. «Мама твоя ведь всегда лидером у нас была, — вспоминала старушка былое. — Такая принципиальная...».

Светлана не нахватала себе дармовых акций, когда работала экономистом в нефтяной компании, хотя могла бы, как те, кто сейчас жирует за счёт наёмных рабочих и одновременно презирает их. Это противоречило её жизненному кредо — жить для людей. В пору кризиса 90-х, будучи человеком разносторонне одарённым, распрощалась с прошлым и быстро освоила новую специальность — фармацевт. Эта профессия востребована всегда. И ещё — очень близка людям.

К концу 90-х один из самых выгодных рынков — лекарственных препаратов — был уже жёстко поделён. Акулы нарождающегося капитализма зубами держались за бизнес, который приносил сотни процентов прибыли, не требуя при этом больших вложений. У нас в городе более половины, если не две трети, этого рынка принадлежит одному местному олигарху. Вот на него Светлана и работала заведующей в крупной аптеке.

Хозяин жизни, стараясь отжать выгоду во всём, наказывал работниц штрафами, урезал зарплату, а потом и вовсе стал обвинять в недостачах, то есть в воровстве. Как человек опытный и настойчивый, Светлана быстро разобралась что к чему: «Да ведь ты же сам у себя воруешь, а потом валишь на девчонок (она была с ним на «ты»). Им и так жить не на что, а ты последние крохи отбираешь. Не будут они проплачивать твои «недостачи» — ни они, ни я. Пореже надо ездить на Ямайку, нужно и в Вологде иногда бывать и смотреть, чем люди дышат».

Девчонки испугались потерять рабочие места и продолжали делать отчисления из зарплаты. Ну а Светлане пришлось уйти. Кому же нужен столь проницательный и принципиальный сотрудник! А людей она видела сразу и насквозь, давая им лаконичные и ёмкие характеристики. Быстро чувствовала ложь или тех, кто, по выражению американцев, «хотел её использовать». С тех пор скитания в поисках работы походили на замкнутый круг. В какую бы фирму Светлана ни обращалась, выяснялось, что и та принадлежит вездесущему олигарху, а значит, вход туда заказан. Она сама удивлялась, говоря с усмешкой: «Даже я недооценила его размаха... Вот откуда у нас лекарства по бешеной цене. Монополист! Всё захвачено. А самое обидное, что нам ничего с этим сейчас не поделать».

Работу она в конце концов нашла, хоть не столь бойкую, зато в государственной системе — выдавала льготные лекарства по рецептам. Сын, блестяще окончивший институт, работал за копейки грузчиком в продовольственном магазине... Типичная история для российской провинции.

Однажды Светлана обратила моё внимание на то, что у магазина в микрорайоне стоит её одноклассник с протянутой рукой. Его обманули с квартирой, он потерял работу. Ночует в подъезде. «Прекрасный парень, когда-то обычный советский человек, — воскликнула она. — Что судьба делает с людьми!.. Я всегда ему подаю...» Спустя какое-то время она, сжав до белизны пальцы, произнесла: «Его больше нет, он умер. О Боже, сколько, сколько их!..» — «Света, — сказал я тогда ей, — каждому даны разум, чувство самосохранения в конце концов, мы рассчитаны на то, чтобы бороться за себя. Хватит всё воспринимать так близко к сердцу, подумай однажды о себе, пойми, тебя на всех не хватит!..»

Но она была другой. Мои слова для неё оставались лишь мнением безнадёжного эгоцентрика и эгоиста.

Все эти детали, словно свинцовая облачность, закрывали высокие горизонты её души. Она продолжала переживать за то, что случается с людьми в родном городе, что творится в стране. «Не могу смотреть на всё это, — говорила. — У молодёжи никаких перспектив. Кругом развал, закамуфлированный фасадами. Народ нищенствует, а эти, с лоснящимися лицами, воруют и лгут, что всё хорошо... Куда катимся?.. Сил больше нет. А я себе такой не нравлюсь — бессильной. Я привыкла быть другой».

Что же толкнуло её на роковой шаг? Наверное, оголённый нерв, о котором сказал в своём приговоре растленности века великий Шекспир. Помните: «...мне видеть невтерпёж достоинство, что просит подаянья, над простотой глумящуюся ложь, ничтожество в роскошном одеянье, и совершенству ложный приговор, и девственность, поруганную грубо, и неуместной почести позор, и мощь в плену у немощи беззубой, и прямоту, что глупостью слывёт, и глупость в маске мудреца, пророка, и вдохновения зажатый рот, и праведность на службе у порока...».

Год назад, в солнечный августовский день, пронизанный бирюзой, Света, всегда физически боявшаяся даже небольшой высоты, позвала меня посетить смотровую площадку колокольни Софийского собора, самой высокой в епархии. Она долго смотрела на прекрасный, зеленеющий внизу древний город, а потом произнесла странную фразу: «Если уходить из этой жизни, то нужно уходить наверняка». Я не придал слишком большого значения этим словам. Подумал, что просто фигура речи. Поэтическая игра. Но тем не менее тревожное предчувствие тяжёлым осадком закралось в душу...

Немногим ранее мы по её инициативе начали здесь снимать на любительскую камеру фильм, посвящённый улицам, носящим имена писателей-вологжан. Как известно, улицы, названные в честь поэтов Константина Батюшкова и Сергея Орлова, «впадают» в Кремлёвскую площадь, где высится классически строгий, суровый в величественном отрешении от земного монумент Софийского собора. А далее, на том берегу реки Вологды, рекой духовной тянется улица Николая Рубцова. Как оператор, я попытался обозначить эту идею — идею Светланы. Она придумала тексты, я сюжет, и мы рассказывали об этих улицах и о поэтах по очереди. Фильм хотели представить на конкурс. Но съёмка оказалась с техническим браком, а снять новый фильм помешали дожди...

Когда к нам приезжала делегация японцев (представители издательства «Кобуши шобо» из Токио, я с ними знаком с 1995 года), Светлана с упоением рассказывала им о вологодских поэтах, переводчик едва успевал переводить. «У вас так много поэтов и такое к ним трепетное отношение... В одной вашей Вологде и музей Батюшкова, и музей Рубцова. Я не припомню у нас в Японии ничего подобного, — сказала директор издательства госпожа Ватанабэ. — Просто поразительно, какой вы народ... Если народ так чтит своих поэтов, значит, в нём есть огромная сила духа...» Кстати, Казуко Ватанабэ — дочь известного в Японии философа-марксиста Канъити Курода и, вроде бы вопреки своему многомиллионному личному состоянию, пропагандирует марксистские идеи по всему миру.

Многими идеями и материалами совершенно бескорыстно поделилась Светлана Станевич, когда предприниматель Михаил Суров готовил биографический том о Николае Рубцове. Правда, её фамилии там не оказалось...

Как человек с обнажённой совестью, с обострённым чувством справедливости, поэт с ранимой душой, она, вероятно, более не видела себя в этом чуждом ей мире. Она привыкла быть впереди и всегда добиваться цели. Но сквозь хищный оскал новых реалий однажды поняла, как ей трудно донести истину до людей и одной что-либо изменить в установившемся порядке вещей. Её страна осталась там, где люди близки и открыты друг другу, где нет стяжательства и узаконенной подлости, где есть ощущение будущего.

В трагедии Светланы Станевич, отчаявшейся утвердить и отстоять свою правду, как в капле воды, отражена сущность холодной эпохи, в которой нам суждено существовать, — эпохи, зачеркнувшей высочайшие человеческие идеалы, такие, как русская соборность, равенство, братство.

В одно из воскресений октября колокола звонницы Софийского собора, казалось, звучали весь день. Никогда не слышал я такого длительного, тревожного звона. Размеренно-глубокий гул пронизал город. Величественный минор вековых колоколов напоминал об иной, высшей реальности. Иногда сильные порывы холодного октябрьского ветра приближали его, и тогда стенание колоколов звучало совсем рядом... И подумалось: они плачут о ней.

Вот одно из коротких стихотворений Светланы Станевич последних лет.

Из любви в любовь не переходят,

Из любви уходят в никуда,

Так что жди, Харон, на

переправе,

Может, скоро я приду туда.

Любовь для Светланы Станевич — это её светлый мир, потерянный за порогом жестокого безвременья, в котором мы живём.